Заложники колеи

Тем, кто хорошо понимает, как устроено российское общество и российская власть, какие объективные процессы идут в мире в целом и в России в частности, будущее видится в мрачных тонах. Самое печальное – можно сколько угодно говорить об этом вслух, призывать к разуму власть имущих и к гражданским чувствам общественных лидеров – ничего не меняется. Каждый – и во власти, и в обществе, действует «в силу обстоятельств». Мы все живем по правилам, которые никому из нас не нравятся, и катимся по колее, из которой не в силах выпрыгнуть. Хотя одни подозревают, что колея ведет к обрыву, а другие видят это вполне отчетливо.

Главнейшая из российских проблем – это неспособность власти и общества решать стоящие перед ними проблемы. Общепризнано, что качество государственного и муниципального управления у нас очень плохое. И оно осложнено проблемой коррупции. Продажа государственных постов признавалась на президентском уровне. Мне лично два разных сотрудника МВД одного из сибирских регионов рассказывали, что их руководитель купил свой пост. Они даже называли сумму «покупки», немного, процентов на двадцать, правда, отличающуюся. Сам факт такого широкого убеждения в продажности руководства, даже если оно не соответствует действительности, весьма показателен. Люди, призванные бороться с коррупцией, уверены, что коррумпировано не только их непосредственное начальство, но и высокое – в Москве.

Борис Ельцин уповал на демократию, как на способ улучшения качества управления. Но быстро выяснилось, что в результате всеобщих равных и прямых выборов качество управления скорее упало, чем выросло. Владимир Путин сделал ставку на «вертикаль власти», которая свелась к принципу «власть и деньги в обмен на лояльность». Это немного и ненадолго консолидировало высшее чиновничество и создало видимость стабильности и дисциплины. Но чем глубже «вниз» продвигалась «вертикаль власти», тем меньше становилась ее реальная способность контролировать исполнителей. Уже на уровне губернаторов иссякли кадровые возможности российской власти, в чем честно признался Дмитрий Медведев, говоря о чрезвычайно короткой «скамейке запасных».

Кроме требования лояльности, можно выделить два основных метода, которыми Кремль пытался наладить систему управления. Первый – «пересаживание» чиновников с перераспределением функций. Второй – написание для них детальных инструкций. Оба метода исчерпали свой ресурс. И стало появляться осознание очевидного – надо где-то брать новых чиновников.

Но это осознание вступает в противоречие с той самой «силой обстоятельств», которая на деле определяет поведение всех политических акторов – от рядовых клерков и партийных функционеров до президента. Формула «власть в обмен на лояльность» одновременно означает (и это хорошо заметно по кадровой политике) – безответственность исполнителей. Замена «старых» кадров на «новые» и попытка ввести принцип «власть в обмен на ответственность» может привести не только к падению уровня лояльности, но и к попытке распространить принцип ответственности «до самого верха». Пока что власть пытается решить неразрешимую задачу «как всё поменять, ничего не меняя» и занимается поиском «управленческих алмазов» в существующей чиновничьей системе. Объявляются программы поиска успешных управленцев и создания «карьерных лифтов», основанных на системе тестов.

Эти программы обречены на провал по двум очень важным причинам. Первая: не существует тестов, позволяющих дать преимущество честному человеку перед компетентным вором с хорошими связями. Вторая: все участники таких программ либо уже заражены «корпоративными правилами» нашего чиновничества, либо воспримут их в первые же месяцы своей новой работы.

А настоящая проблема госуправления – это именно «корпоративные правила», а вовсе не личные данные участников. Нужны не просто «новые чиновники». Нужны чиновники, верные другим «корпоративным правилам».

Важность «корпоративных правил» проиллюстрирую на нескольких примерах из жизни. Один мой знакомый, честный ми порядочный человек, будучи партийным функционером одной из партий, сегодня уже сошедшей на нет, взял взятку. Как он рассказывал, решение, за которое платили, уже было принято, а деньги «занесли» постфактум. «Среди моих знакомых не было ни одного, кто смог бы понять, почему я отказался» - прокомментировал он причину своего «грехопадения». Другой мой знакомый, политтехнолог, «был вынужден» украсть из предвыборного бюджета – «потому что надо дать откат», ну и себя не забыть. Также, по его мнению, работать «не воруя» вообще невозможно. Во-первых, будут косо смотреть коллеги. Во-вторых, деньги даются на всякие глупости, а не на то, что действительно нужно для победы. Ну и что говорить, например, про техосмотры автомобилей. Самые честные и порядочные люди, которых я знаю, относятся к «покупке» техосмотра как к совершенно неизбежной процедуре.

Как вы можете убедиться, каждый раз люди поступают плохо не из-за своей испорченности, а исключительно «в силу обстоятельств».

Человек вообще слаб. Но придерживаться моральных норм в одиночку, оставаясь членом зараженной социальной среды – практически невозможно. Существенная причина «грехопадений»: в окружающей среде нет никого, перед кем было бы стыдно. Мало того, моральные колебания воспринимаются как проявления идиотизма.

Все мы не без греха. Я воспринимаю свое «вынужденное участие» в коррумпированной системе (например – в виде написания «заказных статей» или «молчания» по некоторым темам), как своего рода дань «Кесарю коррупции», уплата которой позволяет существовать и заниматься чем-то другим, более достойным. По-видимому, подобным же образом «купирована совесть» у многих порядочных людей, работающих в системе власти и в российском бизнесе.

Но среды, которая бы культивировала честность, как «корпоративное правило» в России сегодня нет.

Прежде чем перейти к извечному вопросу «Что делать?», надо попытаться понять – к чему следует готовиться, в каких условиях будет существовать российское общество и российская власть в ближайшие несколько лет.

Куда катится мир?

Давать прогнозы сегодня – неблагодарное дело. Как заметил Виталий Третьяков, мы находимся не просто в состоянии «транзита» (переходном периоде), а сразу в трёх «транзитах»: собственно России, европейской цивилизации и всего мира. Для нас важнее те процессы, которые идут в России. Но идти они будут на фоне общемировых тенденций. Начнем с них.

Конец двадцатого века ознаменовался торжеством идей демократии, свободной торговли и мировой интеграции. Вершина часто означает переход от подъема к спуску. На смену старым «врагам демократии» в виде тоталитарных режимов, пришли новые – религиозный фундаментализм, растущая международная бюрократия и расширяющаяся коррупция.

В обозримом будущем будет происходить деградация демократических институтов во всём мире, что скажется и на российской политике. В Европе демократия будет подтачиваться тотальной бюрократией, в странах «становящейся демократии» - тотальной коррупцией.

Процветание всегда было временем растраты, а не созидания. Всеобщая демократия и либеральная экономика Запада во время своего становления базировались на обществе, которое привыкло соблюдать законы. А позже - научилось защищать их от произвола власти или денег имущих. Но сами по себе демократия и свобода не воспроизводят привычки уважать закон. Люди пользуются своими правами, но не думают о том, откуда они взялись. Сейчас многие озабочены вопросом – как сделать законы лучше, но мало кто озабочен вопросом – как сделать закон действенным.

Юриспруденция, как наука, начинается с того, что в государстве есть хоть кто-то, кто будет поступать так, как велит закон (или приказ). Когда ни одного такого государственного или социального института нет, юриспруденция бессильна, а демократия может существовать лишь как ширма. Мир постепенно деградирует к такому состоянию, а Россия подошла к нему опасно близко.

Ключевой вопрос, который предстоит решить современному миру – откуда будут браться те люди, которые встанут на защиту закона и порядка?

Уровень взаимосвязи и унификации законодательства в мире таков, что можно говорить о гигантской мировой империи с едиными правилами торговли и передвижения. В основу этой империи положены идеалы демократии, свободной торговли и терпимости. Но одновременно с этим подавлены или разрушены институты, воспроизводившие людей, готовых защищать идеалы. Современное общество ориентировано на воспроизводство эгоистичных циников, чья система ценностей определяется лишь количеством денег. Такие люди безопасны для государственного порядка и универсальны для использования в экономике. Но вот парадокс – будучи безопасными, они одновременно и бесполезны для поддержания порядка.

Пока что порядок (в том числе – демократический) в Европе поддерживается по инерции, в силу привычек. Старые институты разрушаются очень долго.

Деградация гражданских качеств римлян и социальных институтов Римской республики шли в Римской империи тоже долго – несколько веков. Именно этот период считается временем процветания Рима, хотя уже современники указывали на упадок нравов и потерю традиций.

Пожалуй, сегодня не стоит спешить с объявлением конца «Pax America». Те причины, по которым неизбежно падение влияния США в мире, и на которые указывают многие прогнозисты, действительно имеют место. Но процессы разложения вовсе не так быстры и могут еще быть длительные периоды восстановления.

Хотелось бы обратить внимание на два важных момента.

Первый: в обозримом будущем никто не сможет составить конкуренцию США, как мировому лидеру. Европейский союз недееспособен за пределами Европы, и вряд ли станет. Что же касается Китая, то он пока никак не проявил себя в качестве потенциального мирового лидера. Кроме Северной Кореи у него нет ни одного союзника. Сравните с количеством и качеством союзников у США. История Китая свидетельствует о его способности к экспансии и поглощению соседей, но не о способности быть «модератором» международных процессов. Скорее, таким «конкурентом» США является исламский мир, так как это единственная активная международная сила, пытающаяся распространять альтернативную систему ценностей.

Второй момент: ослабление человеческого духа в США и других странах «свободного мира» начинает компенсироваться возрастающими технологическими возможностями. Это беспрецедентное явление в истории человечества, которое может привести к созданию мира, в котором человек будет играть второстепенную роль.

Иракцы уже ощутили состояние полного бессилия на поле боя. Им противостояли солдаты, которых практически невозможно убить, а самих иракских солдат убивали умными бомбами, снарядами и пулями, посылаемыми откуда-то из-за горизонта. Патрик Бьюкенен в своей известной книге «Смерть Запада» приводит Израиль в качестве примера «куда катится весь Запад». Он указывает на гигантскую диспропорцию между численностью еврейского населения Израиля и окружающего его арабского населения, а также на динамику роста последнего. Разница довольно быстро должна достигнуть десятков раз, что, по мнению Патрика Бьюкенена, делает Израиль обреченным.

Но что мы видим сегодня во время конфликта в Газе? На одного убитого израильского солдата приходится сто погибших палестинцев. Десятикратное преимущество в живой силе сегодня – не аргумент.

У Pax America на деле – гигантский запас прочности. США, и Запад в целом, поддерживают в мире далеко не идеальный порядок. Но единственной реальной альтернативой этому порядку сегодня является только хаос. Деградация империи, как мы знаем из истории, идет по следующим ступеням:

* единодушные действия союзников;
* самовольные действия самого сильного союзника с подчинением остальных себе и заменой союзнической военной силы денежными сборами;
* принуждение к союзу (подчинению) силой;
* стравливание противников (союзников уже нет) между собой и их подкуп.

Примерно такой путь прошли Афинский союз и Римская империя. Как легко заметить, Pax America в самом начале этого пути, США только-только начинают переходить от действий, имеющих широкую международную поддержку к самостоятельному применению силы. Пока отсутствует система международного порядка, построенная на других принципах, реальной альтернативой Pax America будет только хаос.

В обозримом будущем можно предполагать следующие тенденции:

* Сохранение контроля со стороны США и их союзников над «мировым порядком». Моменты ослабления такого контроля будет сопровождаться вспышками хаоса и насилия. Но такие вспышки вынудят другие страны искать защиту у США, что будет обратно способствовать усилению позиций «мирового порядка». Такое «волнообразное» движение может продлиться довольно долго. Его могут прервать либо внутренние проблемы в США (в основном – в виде нежелания населения платить за роль мирового полицейского), либо – дестабилизация в Китае, которая вообще непредсказуема по последствиям (но пока маловероятна).
* Демократия в мире в целом будет сдавать свои позиции, на первое место выйдет «стабильность» и «безопасность». Собственно, в Ираке США уже отдают приоритет тем силам, которые способны осуществлять военный контроль над территорией в ущерб тем, которые получают больше голосов на выборах.
* Уровень хаоса будет нарастать, но это – долгосрочная тенденция. В ближней перспективе процесс будет «волнообразным». Новейшие технологические достижения в военной и полицейской областях могут переломить тенденцию, сделав поддержание порядка делом техники – в прямом смысле этого слова. Но для контролируемых людей это станет разновидностью ада.

Куда катится Россия?

Пожалуй, для российских дел достаточно следующего понимания об остальном мире: никто не придет нас спасть, но и нападать на нас в ближайшее время тоже не станет. Окружающий нас мир не предложит нам рецептов спасения и будет культивировать свои заблуждения на российской почве. Россия окажется предоставлена сама себе и должна будет сама искать выход из своих проблем.

Наш кризис глубже, чем европейский, поскольку мы перенимаем все те институты, которые способствуют разложению социума, а тех институтов, которые способствуют его развитию и удержанию, у нас уже давно нет. За исключением, быть может, Русской Православной Церкви.

История показывает: для того, чтобы в России вызрели и были применены новые идеи, нужно очень много времени. В этом одновременно и сила России, и ее слабость.

Осознание того, что проблема качества государственного управления выходит за рамки юриспруденции и системы тестов для госслужащих, наверно, придет не скоро. А экономический кризис может дестабилизировать обстановку в стране уже в ближайшие год-два. И власть будет решать задачу самосохранения, рассматривая любые реформы и новации только под одним углом – помогут ли они или помешают задаче удержания власти в ближайший период.

Ни один режим не бывает вечен. В нынешнем государственном устройстве России отсутствуют какие-либо социальные институты, которые могли бы придать ему долговечность. Тем не менее, предсказывать скорый, в ближайшие несколько лет, развал «вертикали власти» не стоит. Скорее, социальные протесты и связанный с ними хаос в стране будут нарастать постепенно и выльются в жесткое противостояние власти и разношерстной, плохо организованной оппозиции.

Возможны и другие варианты: рост стоимости нефти и возврат к предыдущей, относительно беспечной жизни, например. На некоторое время. Но скорее Россия будет скатываться в свой собственный хаос, на фоне общемирового. Если произойдет падение нынешней власти, хаос скорее не закончится, а усилится. В среде оппозиции, претендующей на власть, нет ни одной группы, которая могла бы похвастать высоким качеством своих кадров. Значит, на место одних расхитителей сядут другие – более жадные и голодные, а сама оппозиция будет дискредитирована и сменена следующей. Подобный сценарий перехода от плохого к худшему мы наблюдаем сегодня на Украине.

Варианты ухудшения ситуации в России многочисленны и многообразны, а вот позитивный выход возможен только один.

Или нынешняя власть осознает необходимость создания институтов воспроизводства новой управленческой элиты с новыми корпоративными правилами, либо это сделает кто-то, кто придет к власти в будущем.

Либо «латиноамериканизация» России будет продолжаться и продолжаться – с поправкой на климат и далеко не добродушный нрав нашего народа.

Давно пора понять – дело не в политической программе, не в социальном строе и не в законодательстве. Пока чиновничество продажно, все программы – не более чем пустой звук.

Власть или оппозиция?

Мои знакомые оппозиционеры уверены, что власть прогнила насквозь и на полезные действия совершенно не способна.

Мои знакомые, работающие во власти или относящиеся к ней лояльно, считают, что смена власти катастрофична и работают по принципу «делай что должно, и будь что будет». Настроение у них довольно пессимистичное, но никаких шансов исправить ситуацию они не видят. Оппозицию и они, и большинство общества, считают неадекватной с точки зрения взглядов, и не менее отвратительной, чем власть имущие – с точки зрения человеческих качеств.

Тем не менее, несмотря на весь пессимизм, возможны позитивные изменения, как в правящем классе, так и в среде оппозиции.

Общественные системы, оказавшиеся в кризисе, ведут себя по-разному. В большинстве своем они слепо упорствуют в прежней политике, пока она не приводит их к полному краху. Однако, примерно в одном случае из пяти (оценка очень условная) общественные системы оказываются способными к мобилизации и смене линии поведения. Хорошей иллюстрацией может служить судьба Белых армий, развал которых на востоке (Колчак), севере (Миллер), западе (Юденич), происходил по одному и тому же сценарию, включавшему измену и попытку выдать противнику своих вождей. По похожему сценарию развивались события и на юге, но там Белая армия сумела мобилизоваться под руководством нового лидера (Врангеля), навела дисциплину в частях и привлекла на свою сторону население. Правда, общее соотношение сил к тому времени было уже безнадежно для белых.

Я лично стал свидетелем краха партии «Яблоко». Самым сильным впечатлением для меня было нежелание партийцев признавать существующую реальность и хоть что-нибудь менять в своей деятельности. Рядовые функционеры проявили не меньшую косность, чем руководство, а может даже и большую.

Новосибирский обком КПСС в разгар «путча» ГКЧП 20-го августа 1991-го года проводил свой пленум. Обсуждалась выдача почетных грамот. И это в то время, когда в центре Новосибирска шёл многотысячный митинг. Следующего заседания обкома уже не было.

Статистика явно в пользу сценария «упорствования в глупости». Но всё же, бывают исключения, и они не так уж маловероятны.

Хотя существующая сейчас оппозиция безнадежна, в силу своей косности, вождизма и коррумпированности, но на смену ей могут придти новые силы. Политический кризис, в который постепенно выливается кризис экономический, приводит к противостоянию с властью новый слой людей, который принято называть «средним классом». В политическом смысле наш средний класс до сих пор представлял «спящую красавицу». Он проспал и строительство «вертикали власти», и фактическую ликвидацию демократических выборов, и построение государства коррумпированных кланов. То есть, он всё это знал, но его это не волновало.

А тут он начал просыпаться и крутить головой – в какой это стране я очутился?

Основной состав активистов оппозиции пока составляли или маргиналы, или выпавшие из власти политические проходимцы, родственные с ней своими привычками. В новой волне много людей здравомыслящих и самостоятельных. Сливаться с «политиками» они не хотят, боясь «запачкаться». Но «политическая девственность» одновременно и плюс, и минус. Они тычутся в слепую, не имеют осмысленных представлений о том, что и как делать, их политические программы наивны, а тактика и стратегия еще даже не начали формироваться. По мере накопления опыта они будут набивать все те же самые шишки, которые набили себе активисты 90-х. Впереди их ждет не только новый опыт борьбы, но и опыт междоусобицы, продажности и предательства. Но если со «старой оппозицией» всё уже, в общем-то, ясно, то у новой пока еще есть шанс. Хотя и не очень большой.

С моей точки зрения, практически безразлично кто именно начнет строить новую, «правильную» систему – власть или оппозиция. Кто начнет, тот и станет властью, тот и станет будущим. Не начнет никто (а к тому большие предпосылки) – не будет будущего и у России.

Поскольку у меня есть некоторые представления о том, как такая система должна быть организована, и как ее строить – я обращаюсь по мере возможности, и к власти, и к оппозиции. Вдруг кто-то воспользуется.

Корпоративность плюс конкуренция

Итак, нам нужны не просто новые люди, но – преданные новым корпоративным правилам. Как говорил Владимир Ильич, задача архисложная. Корпоративные правила не введешь указом, не напишешь «кодекс чести госслужащего». Они формируются внутри корпорации, во многом – стихийно.

Чтобы были новые корпоративные правила – нужна новая корпорация управленцев. Подчеркну – именно новая корпорация управленцев. А не замена всех старых управленцев на новых, например. Если мы будем вводить в существующую систему новых людей по одному, заменяя ими старых – в результате получим тоже самое, что и имели. Новые люди будут воспринимать существующие правила, а потом – и навязывать их другим. Может смениться несколько «поколений», а система - остаться.

Новых чиновников надо внедрять не по одному, а организованной и сплоченной командой.

Лучше, чтобы это была не одна команда-корпорация, а несколько. И это, пожалуй, принципиально.

Как может быть устроена подобная система? В принципе, могут сказать критики, у нас уже есть «корпорации управленцев» - это бюрократические кланы и олигархические группы. Но сейчас у них принцип «верность группе в ущерб общему», а нужно: «верность общему, ради блага группы». То есть, задача состоит не в том, чтобы создать новые кланы взамен старых, сколько в том, чтобы поставить эти «кланы» в режим «коллективной ответственности» и здоровой конкуренции.

Сейчас тоже есть конкуренция, но нездоровая. «Успехом» считается захват бюджетных или административных ресурсов. Но ведь в этом смысле и вся система в целом весьма «успешна».

Итак, непременными условиями для успешной смены «управленческого стиля» видятся:
* коллективная ответственность «управленческих корпораций» за действия отдельных ее представителей;
* примат лояльности членов «управленческих корпораций» государству, а не «корпорации».
* наличие «модератора», определяющего успешность той или иной «управленческой корпорации» и расширяющего (или снижающего) ее полномочия в зависимости от этих успехов.

Почему нужно много «управленческих корпораций», нельзя ли обойтись одной? В принципе, можно. Исторические примеры: варяжские князья, петровское дворянство, коммунистическая партия, а также иностранные – английские джентльмены, египетские мамлюки, турецкие янычары, являются примерами «одно государство – одна корпорация». Хотя мамлюки были разбиты на многочисленные «дома», а английские джентльмены – на тори и вигов.

Но есть много причин, по которым видится полезным иметь хотя бы несколько «управленческих корпораций».

* Первая: «корпоративная мораль» - дело непредсказуемое. Она – синтез писанных и неписанных правил. В XIX веке дуэли были запрещены во всех европейских странах, но всё европейское дворянство продолжало на них драться. Современным российским гаишникам предписывается быть примером для граждан и строго пресекать коррупцию, но… Мы можем делать одну попытку вслед за другой по времени, пока не поучим что-нибудь удачное. А можем сделать одновременно несколько разных попыток. В каком случае нужный результат будет получен быстрее?
* Вторая причина, по которой стоит иметь разные «управленческие корпорации» - рано или поздно любая «корпоративная мораль» начнет деградировать или окажется неадекватной текущей ситуации. Наличие разных «управленческих корпораций» сродни постоянному запасу «свежей крови».
* Третья, очень важная причина – внутренняя конкуренция (в разумных пределах) придает системе динамичность и жизнеспособность, поддерживает «корпорации» в тонусе.
* Четвертая причина – для того, чтобы одна «управленческая корпорация» не узурпировала всю власть, полезно иметь ей «противовес».

Как и любая система, эта требует «тонкой настройки». Велика роль «модератора» - «потребителя управленческих услуг». В лучшем случае роль такого «модератора» может играть гражданское общество (тогда «управленческие корпорации» становятся аналогами политических партий), в другом – «верховная власть», в лице президента, монарха, диктатора или кто там будет у нас через некоторое время.

В принципе, роль такого «модератора» может играть общая для всех «управленческих корпораций» лояльность государству, обществу и принципам сотрудничества в рамках здоровой конкуренции. Если «управленческие корпорации» будут поддерживать друг друга в трудные минуты и не допускать чрезмерного усиления отдельных корпораций, такая система может оказаться и устойчивой, и равновесной (без «модератора»!). Если такая система будет построена, она может выйти за национальные рамки и стать альтернативным вариантом «мирового порядка». Впрочем, это слишком умозрительная схема, представляющая пока только теоретический интерес.

Как может быть устроена управленческая корпорация?

Один и тот же человек не может придумывать правила, быть игроком и арбитром. Обычно эти функции разделяются. Чтобы в «управленческой корпорации» были «корпоративные правила», а также – представление о том, как именно и чем управлять, в ней должна быть «управленческая школа». В своем известном письме Виктор Черкесов упоминал «воинов» и «торговцев», а также о недопустимости смешения этих «каст». В своем комментарии этого письма Сергей Кургинян писал, что историческая система, в которой существовали касты «воинов» и «торговцев» предусматривала также и касту «брахманов». Разделение на тех, «кто думает», «кто действует» и «кто торгует» существует в человечестве с глубины веков. И оно далеко не случайно.

Если человек предрасположен к критическому осмыслению реальности, если он ставит под сомнение одни принципы и предлагает другие – скорее всего он будет плохим последователем этих принципов. В реальном применении принципов слишком много соблазнов. Если принцип не воспринимается, как догма, слишком велик соблазн пересмотреть его. Великие дела совершали люди веры, а не люди мысли.

Поэтому логично было бы, если бы ядро «управленческой корпорации» составляла «школа», в которой происходит не только воспитание и образование новых членов корпорации, но и – накопление и осмысление опыта. Учитывая, что в ближайшем будущем речь идет о получении новой управленческой элиты, «школы» представляются совершенно необходимыми.

Наверно, в «управленческих корпорациях» должен быть орган, следящий за «моральным обликом» членов корпорации и обладающий правом исключения из корпорации. Возможно, он может быть совмещен со «школой».

Впрочем, конкретным устройством «управленческих корпораций» должны заниматься её организаторы и вряд ли тут будет полезна унификация.

Переходный период – власть

Наиболее вероятный сценарий организации «управленческих корпораций» - создание их властью, нынешней или будущей. В конце концов, любая власть нуждается в некотором количестве качественных исполнителей. Лежащий «на поверхности» вариант – поручить выпускать «новых управленцев» уже существующему вузу. Этот вариант очевидно приведет к провалу. Во-первых, уже существующие вузы ничего нового выпускать не в состоянии (кризис высшего образования в России – это отдельная, слишком обширная, тема), во-вторых, этот вуз тут же будет «забит» детьми высокопоставленных коррупционеров. Если начинать с образования, то надо делать новые вузы, сразу несколько, а обучение в них обусловить тяжелыми условиями жизни и службы – после выпуска (хоть какой-то «фильтр» от коррупционеров).

Но тогда результат будет получен не раньше, чем лет через шесть.

Другой вариант – организация зародышей «управленческих корпораций» в виде объединений уже имеющихся управленцев. Грубо говоря, некоторым людям доверяется создание «управленческих корпораций», поначалу – в небольшом размере (от нескольких человек, до нескольких десятков).

Каждой из таких корпораций поручается «проект» - задача, которая имеет довольно четкие критерии исполнения. В «проекте» должно быть начальное (существующее ныне) положение, и желательное. Корпорация изучает задачу, сообщает – что необходимо для ее решения, и, получив необходимое, добивается этого решения. Мой любимый пример – борьба с распитием спиртных напитков в публичных местах. Хорошо известно, что был издан закон, запрещающий подобное распитие. Однако оно как было, так и продолжается. Одного лишь принятия закона оказалось недостаточным. «Проект» мог выглядеть, как перечень мероприятий:

* Широкая пропаганда о стыде публичного пьянства;
* Принятие закона о введении запрета на распитие спиртных напитков с «часа Х»;
* Постоянное напоминание по телевидению о том, что с «часа Х» распитие спиртных напитков в публичных местах будет жестоко караться;
* После «часа Х» в течение месяца усиленная работа милиции по патрулированию улиц, парков и дворов с целенаправленным отловом пьющих;
* Показ пойманных, с оглашением приговора, – по телевизору.

Такой «проект» мог бы дать результат. Но, как мы видим, он предполагает слаженную работу законодателей, СМИ и милиции.

Наше госуправление вообще сильно страдает от недостаточной «проектности». Любой «проект» - это изменение состояния, в том числе – текущего управления, и он требует координации действий разных ведомств. Но такой координацией занимаются, как правило, смешанные комиссии (по представителю от каждого ведомства), которые напоминают «управленческий винегрет», а не сплоченную команду. И основной интерес членов таких комиссий лежит в ведомстве, а не в «проекте». Правильнее было бы прикреплять людей от «проекта» к ведомству, а не наоборот. И зародыши «управленческих корпораций», возможно, - идеальный инструмент для проведения «проектов».

После получения достаточного опыта и количественного роста такие «зародыши» могут начать формировать «школы» (сначала – в виде курсов, потом – в виде вузов, колледжей, кадетских корпусов – как получится) и становиться полноценными «управленческими корпорациями».

Обучение в таких «школах» должно обуславливаться контрактом между «управленческой корпорацией» и обучающимся, который обязывает последнего «отработать». Тогда корпорации будут заинтересованы в поиске и обучении наиболее талантливых и перспективных абитуриентов. Вот вам и «социальный лифт».

Переходный период – общество

Кто, кроме власти, мог бы создать подобные «школы» и «управленческие корпорации»?

В предстоящем периоде хаоса любая корпоративность дает преимущество ее членам. В принципе, организация «управленческой корпорации» может быть и финансово оправданным делом. Люди, получившие хорошее образование, как правило, хорошо зарабатывают. А корпоративная мораль и солидарность могут быть гарантией того, что выпускники «школ» станут потом делиться своими доходами с «корпорацией». Есть одна проблема – «частные корпорации» всегда будут иметь соблазн заботиться о себе даже в ущерб остальному обществу.

Если мы будем в будущем иметь мир нарастающего хаоса, образование «корпораций» видится неизбежным – просто для выживания. И сегодня мы видим их прообраз в виде религиозных общин и организованных диаспор (а бандитские сообщества – пример «плохих корпораций»).

Наверно, организовать подобную «школу» мог бы попытаться кто-то из меценатов. Правда, есть риск, что существующее чиновничество встревожится и попытается уничтожить её.

На мой взгляд, Русская Православная Церковь могла бы взять под свой патронаж подобные «школы». В ближайшие годы любая власть будет более-менее лояльна Православной Церкви. Вмешательство в государственные дела не в традициях РПЦ, но давайте посмотрим правде в глаза – жизнь вне рамок Православного Царства уже есть уход из традиции. И если есть возможность помочь государству, разве Церковь должна уклоняться?

Переходный период - оппозиция

До сих пор я не излагал свои взгляды по поводу того «Что делать?», обсуждая лишь вопрос «Как и кем делать?». Во-первых, не ответив на вопрос «Как и кем», обсуждать «Что» - бессмысленно. А во-вторых, ответ на вопрос «Что делать?» должна давать ответ команда компетентных и ответственных профессионалов.

Наверно, те, кто больше меня знают о происходящем в коридорах власти, с улыбкой читали некоторые предыдущие, «слишком наивные» пассажи. Но чем больше вы знаете о происходящем, тем безнадежнее оно вам видится. За деревьями часто не видно леса. Наблюдатель, который сидит на вершине, видит общее направление – куда идти. Но он не видит конкретных камней, обрывов и бродов.

Признаюсь в некотором цинизме – мне кажется, не так важно, что именно строить – Суверенную Демократию, Пятую Имерию, Православное Царство или возрождать СССР (хотя некоторые личные предпочтения у меня есть). Если этим будет заниматься команда честных, ответственных и человеколюбивых профессионалов – всё получится хорошо. Если нет – всё будет, как сейчас или хуже.

«Управленческие школы» не только укладываются в рамки любой идеологии – реализация ни одной идеологии невозможна без них. Посмотрите как шло становление того же коммунизма. Сначала теория Маркса, потом кружки, диспуты, школы большевиков в Италии и Франции. А вот явное упущение «левых» - корпоративная мораль. Они считали мораль до поры до времени не только не нужной, но и просто вредной (поскольку она противоречила их революционной тактике), и полагали ее порождением буржуазного общества. Тем более что во времена становления идей коммунизма под моралью понималась только одна из ее разновидностей – христианская.

Разные общества поддерживают разные «моральные кодексы», но нет ни одного устойчивого общества с полным отсутствием морали. КПСС разложилась и пала именно потому, что не смогла создать и поддерживать достойную «корпоративную мораль», попытавшись заменить ее лояльностью.

В условиях подполья и революционной борьбы существует «фильтр», отсеивающий трусов, конформистов и колеблющихся. Поэтому «революционная партия» демонстрирует обществу «высокий моральный уровень» своих членов. Но как только революция побеждает, «фильтр» исчезает и начинается неизбежная деградация.

Если бы большевики создали институт воспроизводства «моральной элиты» до или некоторое время после революции – строительство коммунизма продолжалось бы до сих пор. И, возможно, это был бы неплохой коммунизм.

Любая серьезная оппозиция сегодня должна дать ответ на вопрос – откуда возьмутся новые чиновники после смены власти. Лучшим ответом на такой вопрос было бы создание института отбора и обучения управленцев.

Историческое утверждение

Созданию и взлёту большинства империй предшествовало создание «корпорации управленцев». Римский сенат, школа Аристотеля для молодых македонских аристократов, гвардия Чингисхана, набираемая из детей родовой монгольской знати, «гнездо Петра», мамлюки, янычары, английские джентльмены, японские самураи.

Чингисхан мог послать два тумена за тысячи километров – в погоню за Хорезм-шахом, и быть уверенным, что они сами смогут решить все проблемы, с которым столкнутся. Английские адмиралы вершили политику империи и вели войны в полном отрыве от метрополии.

Отсутствие таких кадров не заменят никакие инструкции и современные средства связи.

Вперёд, в средневековье?

Нетрудно заметить, что предлагаемые способы управления и общественной организации широко практиковались в прошлом. Рыцарские ордена, цеха, сословия, гильдии – общество было разбито на корпорации. Практически все члены общества, кроме изгоев, принадлежали к тем или иным корпорациям.

Это свидетельствует о том, что подобная организация общества была естественна и органична. Но средневековые корпорации не только помогали своим членам в выживании, но также служили инструментом их закрепления, удержания и эксплуатации. Когда произошел слом социальной структуры, средневековые корпорации смели вовсе, как «рудимент прошлого».

Но прогресс состоит не столько в полной замене старого на новое, сколько в совершенствовании и улучшении старого, придании ему нового смысла.

В чем достижение двадцатого века? В личной свободе каждого человека, в праве выбора образа жизни, места жительства и вида деятельности.

Современное общество контролирует массы не тем, что указывает каждому, чем ему заниматься, а тем, что формирует желания людей, привязывая их через образ потребления и систему кредитования. Жесткий контроль сменен мягкой ложью, жизнь стала долгой и скучной, сытной и безопасной, пресной и бессмысленной. В ней нет места чувствам товарищества и самопожертвования, идеалам и высокой мечте.

Обязательно ли платить такую цену за свободу и право выбора? Вовсе нет.

Средневековые корпорации можно вернуть в новом качестве. Свобода должна быть – в праве выбора корпорации и в праве выхода из нее. Но это может быть и право на временную несвободу. Оно есть и сегодня – для тех, например, кто вступает на некоторый срок по контракту в корпорацию под названием «армия». А также для высокооплачиваемых спортсменов, которыми торгуют футбольные, хоккейные и баскетбольные клубы.

Средневековье было не только временем жестоких нравов и порабощения масс. Это было время, когда выковывались основы европейской цивилизации. И сегодня не грех поучиться чему-то у прошлого.

Историческое предостережение

Управленческие корпорации могут быть не только благом. Если дух сотрудничества ради общего блага окажется слабее, чем стремление к власти, конкуренция может превратиться в междоусобицу. А с другой стороны, примат лояльности к государству может сыграть злую шутку с благородными и самоотверженными людьми. Мы хорошо знаем из истории, как государства, обладавшие подобными кадрами, бросали их в самоубийственную бойню против окружающего мира. И осознание собственной силы было провоцирующим фактором. Но как бы ни сильна была военная сила, например, наполеоновской Франции, как ни был велик военный гений самого Наполеона, он не мог одолеть объединившуюся против него Европу. Самурайский дух Японии дал чудеса самоотверженности во Второй мировой войне, но в итоге привел к тотальному разрушению страны. Управленческие корпорации должны иметь «тормоза», удерживающие их от самоубийственных решений. И помнить, что над приматом государства и нации есть еще примат сохранения человечества и просто жизни на Земле.

Послесловие

Хотел бы поблагодарить Г.И. Ханина, М.Ю. Сурнина, Д.А. Фомина, А.В. Гайнера и Я.Е Савченко, а также всех, кто прислал свои отклики и чьи замечания позволили мне устранить часть недостатков в моем тексте.

Одно из важных замечаний, которое вызвало у меня большие затруднения, звучало примерно так: «Анализ ситуации замечателен, а вот “конструктивные предложения” выглядят как-то не достаточно реалистично».

Но что могло бы добавить предложениям «реалистичность»? Существующая реальность, для нас, её современников, очень реалистична. А когда описывается прошлое, или будущее, которое в данный момент просто не существует, как тогда?

Один из вариантов – написание «социальной фантастики», утопии. Подробное описание мелких деталей будущего, придающими такой фантазии «достоверность». Подобным путем пошел, например, Михаил Юрьев в книге «Третья Империя». Но опыт подсказывает, что как раз детали будущего меньше всего поддаются предсказанию.

Другой вариант – указать возможные сценарии перехода от существующего положения к желательному. Осторожная попытка этого есть в тексте, но можно и «более конкретно»:

1. Действующий или будущий президент озаботится созданием подобных «управленческих школ», причем у него окажется достаточно ума и воли, чтобы не «складывать яйца в одну корзину» и поручить дело разным людям с разными представлениями о правильном воспитании.
2. Подобную школу создаст кто-то из бизнесменов. Какая у него будет мотивация? Ну, в России немало богатых людей. Есть же среди них хоть кто-то, кем движет не только страсть к наживе.
3. В стране будет революция или переворот, и подобные школы создаст новая власть.
4. «Управленческие школы» создаст РПЦ, привлекая для этого средства меценатов.
5. Созданием подобных школ займётся одна из ветвей дома Романовых.
6. Подобные «управленческие школы» создадут ведомства или региональные власти. Содержание учебного заведения не требует неподъемных затрат. В 60-х годах Сибирское отделение Академии наук создала в Новосибирске Физико-Математическую школу-интернат (ФМШ), которая действует до сих пор. Во многих регионах сегодня действуют Кадетские корпуса. Просто пока не ставилась (и не была достигнута) задача создания новой «корпоративной культуры». Кстати, как показало предпечатное обсуждение этого текста, действующие управленцы как раз не воспринимают идею воспитания новой управленческой элиты, как «нереалистичную».

Любой из этих вариантов – лишь возможность, шанс, и вовсе не обязательно именно он будет реализован. Недостатки нашей власти, церкви, бизнеса, оппозиции и общества в целом хорошо известны. Казалось бы, ничего хорошего на такой почве прорасти не может. Но уж точно ничего хорошего и нового не прорастет из исторического пессимизма. Свобода исторического творчества остается у человека даже в самых неблагоприятных условиях. Очевидность нашего исторического кризиса – это наш плюс, наше конкурентное преимущество. Другие народы еще могут быть в плену своих иллюзий. Мы же отчетливо видим: Россия должна измениться.

Что делать с этим текстом?

Для меня это вопрос. По-видимому, попытаюсь опубликовать в каком-либо журнале. Но публикация, быть может, не лучший способ – у каждого журнала своя, не очень большая аудитория, за пределы которой текст вряд ли выйдет. Мне кажется более «точным» распространение от одного человека к другому – с рекомендацией прочитать. Электронная почта подходящий инструмент для этого.

Вряд ли Вы согласны со всеми идеями и утверждениями, в высказанными тексте. Но, возможно, сочли основные идеи заслуживающими внимания.

Предлагаю следующее. Вы можете изменить любую часть текста, вставить свои мысли и комментарии – и распространить его дальше, как свой текст. Если это только комментарии – можно оставить и мою подпись. Если изменения существенны – то ставьте свою. Исправленный текст (или исходный) порекомендуйте для ознакомления тем своим знакомым, которых, на Ваш взгляд, могут волновать проблемы будущего России и вопросы создания новой управленческой элиты.

Пока что стоит задача распространения идей. Но когда они вызреют и будут востребованы, должна быть еще и среда, которая эти идеи разделяет и поддерживает.

На поверхности всегда будет идти борьба популистских лозунгов. Но реальное будущее создается теми, кто знает, что именно следует делать.

Когда настанет время, будет полезно знать – что делать, и с кем делать.

Алексей Мазур, 21.01.09, Новосибирск